|
“И вошед в храм, начал выгонять продающих в нем и покупающих”.
Евангелие от Луки. Гл. 19 п. 45.
ПУ ГЭУ – пульт управления главной энергетической установкой на атомной подводной
лодке, место особое. Это вторая неофициальная столица, это государство в
государстве, это казацкая вольница окраины. Опытный подводник, заглянув на пульт
ГЭУ, сразу определит степень боеготовности атомохода и экипажа в целом. Пульт –
это “ум, честь и совесть” экипажа. Здесь свои лидеры, своя иерархия, свои законы,
своя железная дисциплина. Пульт – это ход корабля, а корабль без хода – это уже
не корабль, а баржа. Отсюда роль, значимость и уважение. Именно благодаря
“пультовикам” лодка дошла до “Дохлака” в Красном море и по пути отнесла все
боевые службы. А сейчас возвращалась через Индийский океан в советскую
военно-морскую базу Камрань во Вьетнаме.
Сам пульт, как выгородка (помещение) размещался над 5-м турбинным отсеком, а
вход имел через отдельную переборочную дверь из 6-го. Проникнуть туда внезапно
было совершенно невозможно. Посетитель из носа, начальство и прочие проверяющие
обязательно проходили двойной заслон: через боевой пост реакторного (БП-45) и
турбинного (БП-55) отсеков, а они были обязаны докладывать на пульт ГЭУ о
прибытии чужаков. Но если на пульте происходила какая-нибудь “расслабуха”, то
переборочную дверь просто задраивали, а рычаг кремальеры фиксировали специальным
ремнем (чтобы враг или злоумышленник не проник). Начальство эта вольница
раздражала, но ничего не поделаешь – приходилось мириться. К тому же на
переборочной двери пульта в соответствии с «Корабельной ведомостью» красовалась
буква «П», а это означает, что дверь должна быть постоянно задраена и
отдраиваться только по приказанию.
Когда напряжение боевой службы в Персидском заливе спало, и можно было заняться
“расслабухой” (заниматься на вахте посторонними делами), повадился ходить в
гости на пульт замполит. Заходил он и раньше, но никакой теплоты и душевности
ему не выделялось (как в прочем и остальному начальству) и долго он не
засиживался. Официальный доклад, не вставая, не оборачиваясь, не отрывая взгляда
от приборов, руки на ключах управления:
- Товарищ капитан какого-то ранга, в работе оба реактора на мощности столько-то
процентов, параметры номинальные (пониженые), ЦНПК (циркуляционные насосы 1-го
контура) на большой (малой) скорости, ограничение столько-то % (нет), турбина
вперед столько-то оборотов, турбогенераторы побортно…, испаритель…” – и так
минут 10, до посинения. Мало кто из начальства мог вынести долго столь
презрительный доклад. Причем, что особенно раздражало: оно, начальство, стоит, а
докладывающий сидит! Говорят такой порядок завел академик Александров –
технократ…
- Достаточно, - не выдерживал принимающий доклад, и его можно понять, - где тут
можно присесть?
А штатных сидячих мест больше нет, не предусмотрено проектом!
- Вот на сейф комдива, садитесь, пожалуйста.
Вроде бы положение уравнивалось, но управленец сидел в штатном, удобном,
вращающемся кресле, а ты, начальник, не голом железе: либо на комингсе
переборочной двери, что считалось крайней серостью, либо на сейфе – хрен редьки
не слаще! Причем на тебя начальник даже не смотрят – следят за показаниями
приборов! Видно, проектировали этот атомоход (РТМ) такие вот “умники-инженеры”…,
а ничего не поделаешь. Поэтому визиты начальства заканчивались довольно быстро.
А тут пригрели… Телогрейку (ватник) 1-й боевой смены (!) подстелили, чайком
напоили… и одичавший от одиночества и безделья “замуля” повадился ходить на
пульт. И не только к “штрейкбрехерам-пришельцам”, но и ко 2-й и к 1-й! Требовал
себе телогрейку под зад и, не найдя душевной теплоты и чаю, начинал доставать:
“На следующую вахту захватите с собой конспекты первоисточников. Я посмотрю…”
- Во…! Ну…! – взвыли обе смены. Что делать? – встал извечный вопрос. Даже
комдиву пожаловались.
- Надо изгнать торгующих из храма, - пророчески изрек безвременно полысевший
комдив-раз, а как именно, не сказал. Но намек комдива – это больше чем приказ.
Долго думали и решили устроить для замполита представление. На посты поставили
надежных мичманов. Разработали план-сценарий и провели ученье-репетицию. А
ничего, эффектно. Не участвовал в репетиции только замполит, хотя спектакль
ставился для него, и главная роль тоже была его.
Главной сценой была площадка в корме на верхней палубе реакторного отсека,
собственно БП-45. Дело в том, что там размещалась панель ПЭМ-ов (пневмо-электроманипуляторов)
дистанционно управляемых клапаном ППУ (паро-производительной установки). Привода
этих клапанов управлялись сжатым воздухом среднего давления (45 кг/см.кв) и при
переключениях производили громкий шумовой эффект – хлопок и шипение. Особенно
громко «31-й» клапан перемычки 4-го контура. Вздрагивали даже специалисты 1-го
дивизиона, застигнутые при переключении врасплох.
- Предупреждать надо! – возмущенно неслось на пульт.
- Надо, а ты какого… там делаешь? - невозмутимо отвечали с пульта.
На этом “дружеский” диалог обычно заканчивался.
Для пущей убедительности, решили выключить нормальное освещение и покомандовать
по пультовому «Каштану» (система громкоговорящей связи).
Дело происходило ночью, по московскому времени перед сменой вахты. Операцию по
изгнанию проводила 1-я смена, у 2-й не хватило бы духа. Включили видеокамеру на
просмотр, а «Каштан» на прослушивание. Напряженное ожидание начало подтачивать
терпение, а главного действующего лица все не было.
- Может не придет? – обнадежено засомневался оператор правого борта, которому
предстояло командовать.
- Придет, куда он денется, первоисточники, а не … собачий, - обнадежил
ветеран-КИПовец, он же режиссер, он же и зритель.
|
