Такое
немного забавное название посёлок получил
от ручья, стекающего в одноимённую бухту
Святоносского залива. Находится ручей
между старым посёлком (Гремихой) и новым (Островным),
как раз рядом с Больничным городком. В
старину поморы все шумные порожистые
ручьи называли «гремихами». К слову, на
Кольском полуострове есть ещё река
Гремиха в Терском районе и небольшая речка
Гремяха недалеко от Колы. Островной
появился уже в послевоенное время,
исключительно как военная база, и получил
название от гряды Иоканьгских островов,
удобно прикрывающих его от Баренцева моря.
Оба посёлка находятся в 400
километрах к востоку от Мурманска на стыке
Баренцева и Белого морей. Причём граница
эта – зримая. Цвет воды и её прозрачность
на параллели мыса Святой Нос меняется
буквально на глазах. Подобное происходит
от встречи двух течений – мощного
приливно-отливного Беломорского и
Мурманского ответвления известного
Гольфстрима. От столкновения водных масс
случается ещё одна любопытная и
неприятная для мореплавателей вещь –
Святоносский сулой – бурлящее волнение и
водовороты. В древности архангельские
поморы, ходившие за треской к Мурманскому
берегу, обходили сулой, перетаскивая свои
карбасы волоком через мыс сразу в
Святоносский залив. На восточном берегу
недалеко от оконечности мыса есть губа
Волоковая. В 70-е годы там ещё можно было
найти следы этого волока. Вероятно, есть
они и сейчас.
До Гремихи из Мурманска нет
железной и автомобильной дорог, не летают
самолёты, и попасть туда можно только
морем раз в три дня – на пассажирском
теплоходе «Клавдия Еланская». Правда, в 1975
году в честь 30-летия Победы в Великой
Отечественной войне Североморское
отделение Географического общества СССР
организовало пробег по маршруту Гремиха –
полуостров Рыбачий на снегоходах «Буран»,
но это скорее «русский экстрим».
Святоносский залив
интересен ещё и тем, что в октябре 1915 года
штормом с буксира парохода «С. Витте»
сорвало и выбросило здесь на берег
подводную лодку №2 типа «Голланд-27В».
Субмарину пытались снять с камней в
течение всего 1916 года, но старания не
увенчались успехом. Так она и осталась в
какой-то из бухт. В одном из романов
Валентина Пикуля (к сожалению, сейчас уже
не помню каком – «Из тупика» или «Океанский
патруль») есть упоминание об этой лодке.
Возможно, Валентин Саввич прочитал о ней в
архивах, а может быть – видел лично в годы
службы. В любом случае, к 1970 году уже никто
ничего о ней не знал. Возможно, эта бухта
была на западном берегу Святого Носа, где
глубины сразу у берега достигают 15 метров.
Штормами разбило ПЛ, она сорвалась с
камней и упала на дно. Это один вариант.
Другой вариант: лодка имеет всего 20 метров
в длину и 2,5-3 метра в высоту – её довольно
сложно заметить с воды, если к тому же не
искать специально.
Ещё один значительный штрих
к истории Гремихи. 21 июня 1894 года в ходе
поездки по Северу на остров Безымянный
высаживался Министр финансов царского
правительства С.Ю. Витте. Картографами М.Е.
Жданко и В.Н. Морозовым остров был назван
островом Витте.
Река Иоканьга, в 12 километрах
от посёлка, относится к крупнейшим рекам
Мурманской области. В различных
справочниках по разному приводится её
протяжённость – от 203 до 229 километров.
Скорее всего, никто этого толком и не знает.
Каждый год на ней по 2-3 рыбака тонут. Она
вообще изобилует порогами. В тундре тоже
пропадают. Кого росомаха хватает, кто сам
теряется. За всё время, что мы там жили, ни
одного достоверного факта, что грибника
загрызла росомаха не было, но мифы о её
силе и кровожадности упорно ходят. С
другой стороны – если такой факт имел
место – кто о нём сможет рассказать?
Говорят ещё: в тундре невозможно
заблудиться – по Солнцу определился и
пошёл. Проблема в том, что с Солнцем тут
трудновато. И деревьев тоже нет. Самая
высокая растительность – в долине
Иоканьги, и та метра 3 высотой. Одну женщину
с прошлой осени так и не нашли. Даже ведра с
грибами. Наверное, пора уже задуматься о
памятнике в Гремихе пропавшим рыбакам и
грибникам.
А люди здесь живут отчаянные
– на катере под дизелем ходят до Поноя (это
километров 130-150 по морю через сулой), и на
Иоканьгские острова. Хотя до ближайших из
них всего метров 600, это не менее опасно.
Если вдруг изменится погода (а она тут
нередко меняется – вдруг) в проливе между
материком и островами образуется мощное
течение. Два ягодника гребли на лодке от
острова Витте (это и есть ближайший и самый
длинный остров). Начали напротив 1-го пирса,
а пришли только к 13-му, да и то на исходе сил
уцепились за хвост подводной лодки. Могло
бы вынести мимо острова Чаячий и прямо в «Барецуху».
Не зря в 1918-1920 гг. во время
Интервенции здесь была устроена
Иоканьгская каторжная тюрьма. Во-первых,
отсюда абсолютно невозможно сбежать. Во-вторых,
здешний климат – и есть самое суровое
наказание.
Практически в любое время
года Гремиха встречает теплоход хмурым
туманным утром с какой-то взвесью в
воздухе. Мерзость, а не дождь. Исключение
составляет зима (полярная ночь) и две-три
недели летом, когда бывает тепло (не каждый
год). Не всегда получается и ошвартоваться
с первой попытки – не зря это место
называют «Страной летающих собак». Ветер
дует здесь всегда! И даже если его нет, то
он всё равно дует, но не здесь, а на сопке
или за углом дома. Один знакомый говорил,
что на Байкале есть место, называют «Страной
летающих коров». По-моему, это плагиат. В
Гремихе коров нет, а то, наверняка, и они бы
летали.
Не знаю почему, но ветер
здесь действительно – визитная карточка.
Местный поэт и композитор Юрий
Александрович Диаментов даже отметил это
в своих стихах.
На
Севере везде бывает лихо,
Дороги
в Заполярье все трудны,
Но
если скажешь: адрес мой – Гремиха,
Глядят,
как будто ты упал с Луны.
Не
удивляйтесь, мы не Робинзоны,
Дома
пятиэтажные везде.
Живём
в пределах пригородной зоны,
До
города лишь сутки по воде.
Здесь
море никого не миновало,
И
не мужчинам только знать дано
Какой
бывает качка в восемь баллов,
Когда
нет места лучше гальюнов.
Дрожащею
ногой ступив на сушу,
Не
радуйтесь, что испытанья все,
И
вместе с пищей вырванную душу
Держи,
чтоб ветер не унёс совсем.
Но
есть любовь и живо чувство долга,
И
потому в суровые края
Без
долгих споров едет и надолго
Любая
настоящая семья.
И
потому звучат стихи и песни,
Хотя
апрель и май метель метёт.
Я
не скажу, что края нет чудесней,
Но
здесь чудесный собрался народ.
И
потому не за углом и тихо,
А
в полный голос я сказать хочу:
Я
– заполярник, адрес мой – Гремиха,
И
этот адрес надо уважать!
Помню, зимой часто отменяли
занятия в школе из-за штормового
предупреждения. Или не выпускали из школы
без сопровождения старшеклассников. Один
офицер внушительной комплекции при 100 кг
веса (ходит в ватнике – военные поймут)
рассказывал, что если дует попутный ветер,
то моментами он чувствует невесомость и
при этом бежит на цыпочках. А при встречном
– на нём можно лежать. Со стороны смотришь
(из-за угла дома, допустим, где не задувает)
– человек под углом градусов 45-50 к земному
шару идёт со скоростью 5-10 шагов в минуту.
Правда, ветер – он тоже порывами. В этот
момент надо успеть выбросить вперёд ногу.
Часто находили раненых
бакланов. Тоже не всегда справляются.
Иногородние, наверное.
Когда приходишь в Иоканьгу (под
таким названием числится «портопункт» в
документах Мурманского пароходства) и
сходишь по трапу на пирс, то не возникает
ощущения, что приехал в город. Все друг с
другом здороваются, обнимаются. На автобус,
следующий в Островной, народу почти не
остаётся (а теплоход вмещает более 200
пассажиров!) – все разъезжаются на машинах
знакомых. Практически сразу начинаешь
чувствовать себя как стружка в сахарнице.
Остановиться можно в
офицерском общежитии в/ч 20424 (МИС базы). Для
«отдалёнки» эта гостиница очень даже
ничего – в 2001 году сделан «евроремонт по-флотски»,
на первом этаже в душевой есть
водонагреватель (!) и всем живущим можно
пользоваться им совершенно бесплатно.
Учитывая, что лето в местной котельной
наступает уже 1 мая и длится до 1 октября –
это весьма и весьма радует.
В первые же два часа у меня
дважды проверили документы и
поинтересовались: что я тут делаю? Сначала
старлей из комендатуры на «Еланской» при
сходе на берег, а потом целый милицейский
майор на окраине посёлка на улице
Бессонова. Что-то здесь излишне
подозрительный народ проживает. Или
просто видят новое лицо – надо показать,
кто в доме хозяин? Или с советских времён у
официальных лиц выработался безусловный
рефлекс на фотоаппарат в руках? Когда я
обследовал корпус брошенной здесь УТС-19 (бывшую
Краснознамённую ПЛ «С-51») мне всё казалось,
что сейчас в разрез подволока покажется
чья-то голова и грозно спросит: «Вы что тут
делаете?»
Первое, что удивляет – это
количество труб, протянутых по посёлку.
Они везде! Идут вдоль пешеходной дороги в
сопку, бегут рядом с автобусом, попадаются
под ноги, когда просто идёшь, и с них капает
дождевая вода, когда проходишь под ними.
Видимо, проще заизолировать их, чем
долбить скалы и вечную мерзлоту, и
укладывать их, опять же, в вечный холод.
Сложно привыкнуть к их
новому названию – «ЗАТО Островной». Сразу
на ум приходит: «Зато у них ЗАТО!». Раньше
здесь были два отдельных посёлка –
Гремиха и Островной. В Островном жили
исключительно военные, в Гремихе –
военные и все остальные. В посёлке
Островной есть целых две улицы. Но даже
понятие «улица» здесь весьма своеобразно
– это не улица в городском смысле слова, а
скорее микрорайон. Во всяком случае, улица
Бессонова имеет не менее 6 поворотов, и в
конце она оказывается перпендикулярна
самой себе, но на вершине сопки. Улица
Соловья как бы делит весь посёлок на две
далеко неравные части. Всё, что справа до
моря – это дома по Соловья, всё, что слева
до сопок – Бессонова. Есть ещё, правда,
пятиэтажные казармы, но там совсем просто
– в/ч …
В центре напротив ДОФа в
середине 70-х годов забетонировали
огромную площадь – место всех народных
гуляний и военных парадов. Раньше она
никак не называлась – не знаю, может, уже
что-то и придумали.
Направо за Дом офицеров
располагаются два первых магазина в
посёлке – промтоварный и
продовольственный. Раньше там продавалось
всё, что нужно в семье – от ложки до шубы и
от свеклы до шоколада. Кстати, первый раз в
жизни свежий ананас я ел именно в
Островном, и было это до 1975 года. Сейчас
промтоварный вообще закрыт, а в
продовольственном совместили оба, не
выводя его из подчинения Военторга. В
результате, прилавки полностью похожи на
прилавки какого-нибудь сельпо где-то в
Ивановской области – сникерсы, водка, хлеб,
ситцевые халаты. Но есть тут и
коммерческие магазины. Эти практически не
отличаются от своих собратьев в том же
Мурманске. Разве что цены на 1-2 рубля выше.
Ещё одна особенность – на
домах нет коллективных телевизионных
антенн. Все понаставили свои, и висят
хвосты кабелей вдоль стены аж до первого
этажа. Все окна в посёлке имеют тройные
рамы, а крыши домов – плоские. Или другого
проекта не знает наш доблестный стройбат,
или нет необходимости – всё равно снег на
них не задерживается, весь ветром сдувает.
Вечером, уже в районе 22.00,
вышел в магазин …
Дело было в пятницу…
Накануне выходных.
На улице трезвые оказались
только женщины старше 50 и дети моложе 16.
Мужское население ходит в обнимку (двух
ног для удержания равновесия явно
недостаточно), таскает своих друзей под
руки или таскается сам. Почти все – в форме.
Раньше гражданского на улице было
практически не увидеть, да и тот
единственный в кармане имел удостоверение
личности. Теперь всё наоборот –
командование заставляет в выходные не
ходить по форме. Потому, как народ пьёт. А в
гражданке они хотя бы «форму не позорят».
У фасада Дома офицеров при
строительстве была сооружена
дополнительная стена. Что-то вроде «ветролома».
Проект типовой – точно такие Дома стоят в
Заозерске и Гаджиево, но там таких стен я
не видел. Раньше она использовалась в
рекламных целях – на ней всегда висели
афиши кинофильмов. Сейчас стена гнетёт
своей пустотой. Видимо, ДОФ перестал быть
центром культуры. На четвёртом этаже кафе
сдали в аренду частникам – теперь там
распивочная «Багира», знаменитое своими
пьяными разборками.
Во времена флотилии в ДОФе
был организован Музей ИВМБ. Со временем он
получил статус филиала Музея Северного
флота, и в нём был уникальный экспонат –
пушка XIX века, каким-то чудом оказавшаяся
на Святом Носу! В Доме работали радиоузел,
фотостудия «Нептун», Шахматный клуб, клуб
филателистов, ансамбль народного танца,
множество мелких кружков и курсов. При нём
существовали оркестр и вокально-инструментальный
ансамбль, устраивались концерты
художественной самодеятельности, КВН,
всевозможные тематические вечера,
конференции. Офицеры не стыдились
блистать своими талантами. Иногда даже
известные артисты приезжали – в начале 70-х,
сразу после выхода на экраны «Большой
перемены», в Островном побывал «Нестор
Петрович» - Михаил Кононов. Что артисты! В
июле 1962 года государственные награды
экипажу «Ленинского комсомола» Никита
Сергеевич Хрущёв вручал именно здесь. В
июне 1967 года по пути из Мурманска в
Архангельск в Островной на крейсере «Мурманск»
заходили Первый секретарь ЦК КПСС Л.И.
Брежнев и Председатель Совета министров
СССР А.Н. Косыгин.
К слову, до образования
флотилии в Гремихе существовала своя
студия телевидения. В советское время в не
областном городе – собственная студия!
Потом, в 1974 году, из соображений
секретности (супостат всегда перехватывал
все наши сигналы) её закрыли.
|
 |
Приемная
антенна спутниковой системы
телетрансляции «Орбита». Начала работу в
1967-1968 году. До этого в Гремихе телевидения
вообще не было.
|
Не погрешу против истины,
если скажу, что гарнизон жил одной большой
семьёй. (Родственников, ведь, тоже не
выбирают.) Мой отец, капитан-лейтенант Л.Х.
Шлимонов, несколько лет руководил ДОФом, и
каждый вечер 31 декабря родители уходили на
«Голубой огонёк». А какой ещё праздник в
бывшем Советском Союзе является более
семейным, чем встреча Нового года?
Насколько я понял, сейчас
военные здесь поражены «пофигизмом». А что
им остаётся? Дали командиру лодку, которая
в море не ходит, поскольку ЦГБ у неё залиты
пенопластом, в подчинение – пару бойцов, и
дерут нещадно-площадно, как будто от этого
повысится боеготовность флота! Не видя
перспективы сложно чувствовать себя
нужным и соответственно выкладываться.
Бакланы тут кричат как-то
странно. Как дети плачут. Видимо, им тоже не
сладко живётся.
Личного состава дивизиона
отстоя – порядка 400 человек, из которых
около 300 кадровые, остальные – «личный
состав». По данным оперативного дежурного
в Островном и Гремихе прописаны 5241 человек.
Реально их тысячи 4-4,5. Это всё, что осталось
от 11-й флотилии подводных лодок!
На рубеже 70-х-80-х гг. здесь
было 35 атомных лодок, плавремзавод,
береговая база по перезарядке реакторов,
базировался полк ПВО и бригада ОВР. Не
говоря уже о рейдовых делах, гидрографах и
связистах. Все четыре дивизии АПЛ были
живой историей советского подплава! 17-я
дивизия – первые атомные лодки СССР (включая
«Ленинский комсомол»). 18-я дивизия –
первые ракетные лодки СССР (включая
печально известную «Хиросиму»). 41-я
дивизия – первые стратегические
ракетоносцы СССР (два командира –
плавающие контр-адмиралы!). 3-я дивизия –
первое соединение торпедных АПЛ СССР. В
посёлке не успевали строить дома –
лейтенанты жили «на железе». По прикидкам,
здесь было около 40 тысяч населения.
К сожалению, Островной стал
первым в СССР гарнизоном АПЛ, в котором
появился памятник экипажу погибшей лодки.
В апреле 1970 года не вернулась с моря «К-8»
из состава 17-й дивизии. Одна улица в
Островном названа в честь командира «К-8»
капитана 2 ранга В.Б. Бессонова, погибшего
вместе с кораблём; другая – в честь
начмеда той же лодки капитана А.М. Соловья,
отдавшего свой ИДА прооперированному
старшине.
Все «гремиханцы», с кем я
разговаривал, в один голос отмечают особую
атмосферу в гарнизоне. Удалённость от
большого начальства – всегда хорошо. А
совместные трудности сплачивают. Ураган
одинаково опасен адмиралу и матросу.
Наверное, на службе всякое бывало, но плохо
об Островном ни один не вспомнил. Не малая
в том заслуга командования базы и флотилии
– вице-адмиралов Ю.А. Кузнецова, В.К.
Коробова, А.М. Устьянцева (его именем
названа одна из улиц в Гремихе), Э.Д.
Балтина, В.Л. Агафонова, контр-адмиралов И.И.
Певнева, Г.И. Полюховича, Б.А. Ананиашвили, В.Л.
Березовского, В.А. Попова, А. Чижова, И.Н.
Петрова, С.П. Варгина, капитана 1 ранга В.
Рычкова, и ещё многих других.
|
 |
Временный
памятник морякам-подводникам,
установленный в 1976 году и простоявший до 1981
года. Носил неофициальное название «памятник
Германову» в честь начальника тыла 11-й
флотилии, при котором этот памятник и был
сооружен.
|
Из Мурманска сюда ходили
четыре пассажирских «парохода»,
практически через день. Вспомнить только
знаменитый «Вацлав Воровский», который
отходил в Гремиху около 20 лет. Может быть, в
СССР был непомерно раздутый военный флот.
Может быть. Но сейчас мы наблюдаем
совершенно обратный процесс –
недопустимое и, я бы даже сказал,
преступное сокращение!
|
 |
Прибывший
из Мурманска теплоход «Вацлав Воровский»
под разгрузкой в Гремихе. 1977 год.
|
Ни один гарнизон подводников
на Северном флоте не пострадал так сильно
от перестройки и всего последующего, как
Островной. При Советском Союзе в
строительство города и базы вкладывались
миллиарды рублей, а сейчас добрая половина
Островного, весь «Верхний посёлок», стоит
как Грозный после штурма – в окнах даже
рам нет, а по стенам как из пушек палили.
Некоторые дома уже треснули. Самое
печальное – если когда-то Островной опять
начнёт строиться, эти дома восстановить
уже невозможно. Придётся вкладывать новые
миллиарды. Сегодня на причальный фронт
протяжённостью около 6000 метров базируются
лишь 16 отстойных лодок. Колоссальная
инфраструктура попросту уничтожается
бездействием!
К слову, об уничтожении.
Однобокость программы Нанна-Лугара с
точки зрения американцев вполне понятна –
они финансируют уничтожение угрозы себе.
Торпедные лодки – оружие скорее
оборонительное, чем наступательное.
Поэтому под нож идут в первую очередь «стратеги»
(из всей 41-й дивизии в живых остался один «Кисловодск»).
Но чем объясняется уничтожение
собственной истории? Почему из оставшихся
в Гремихе четырёх лодок 627 проекта на
разделку в августе ушёл именно «Ленинский
комсомол»? В апреле ушла «на иголки» «Хиросима».
Целенаправленно уничтожаются
исторические корабли. Сколько лет
обсуждалась возможность установки на
вечную стоянку в Североморске, Санкт-Петербурге,
Мурманске или Полярном «Ленинского
комсомола»? Нет денег на переоборудование.
А на разделку нашлись? До каких пор мы
будем Иванами, не помнящими родства?
Первым, кто создал военно-морскую
базу в Иоканьге, был Николай II. После
начала I Мировой войны Главный Морской
штаб быстро понял, что отсюда проще всего
контролировать Горло Белого моря и
восточный сектор Баренцева. В 1915 году и
началось строительство (Иоканьгская База
– впоследствии Гремиха).
С приходом на Кольский
полуостров Советской власти в 1920 году из-за
нехватки финансов (знакомое выражение, не
правда ли?) не то, что ИВМБ – сократили все
Морские силы Северного моря, возложив
обязанности охраны огромной территории на
Убекосевер и немногочисленную
морпогранохрану.
К 1933 году Сталин осознал
необходимость создания на Севере военного
флота, но для воссоздания Иоканьгской
военно-морской базы во второй раз
потребовалось начало войны. 26 июня 1941 года,
то есть через 4 дня, командование СФ
сообразило, что Белое море стало открытым
для ПЛ противника.
И уже в третий раз ИВМБ
разгромлена. Хватит ли ума у нынешнего
руководства страны не ждать очередного «жареного
петуха»? Возможно, содержание в Островном
базы подводных лодок неоправданно по
материальным затратам (раз уже сегодня все
говорят о деньгах). Но, учитывая
относительную мелководность этого района,
хотя бы дивизион ОВРа здесь обязательно
должен быть! Оставлять перед вероятным
противником открытое Белое море и
Северодвинск – верх беспечности, если не
сказать большего!
В заключение хотел бы
извиниться перед теми, кто сегодня
продолжает служить в этом забытом Богом и
правительством гарнизоне. Может, я
несколько сгустил краски. Но именно такие
мысли возникли после знакомства с
сегодняшней Гремихой. Через несколько лет
отсюда утащат на буксире последнюю лодку,
снимут статус ЗАТО – и что тогда? За счёт
чего будут жить оставшиеся? Сейчас
теплоход ходит в Иоканьгу исключительно
из-за дотаций администрации ЗАТО – рейс
для пароходства не прибылен. Что станет,
когда деньги иссякнут? Прорабатывается
вопрос об организации здесь прибрежного
рыболовства и расширении «рыбного туризма».
Но! Рыбный туризм – вещь сезонная и
негабаритная, занять в нём много людей не
получится. А о прибрежном рыболовстве даже
и говорить несерьёзно, зная как у нас
распределяются квоты на морские
биоресурсы.
Ночью в Островном всё не
кажется настолько печальным. По домам
зажглись окна, и их оказалось довольно
много. Значит, жизнь идёт! Несмотря на все
причуды правительства и командования.
Люди приезжают, уезжают, выходят в отпуск и
на работу. Наверное, даже женятся! Говорят,
здесь есть несколько человек, которые тоже
дети военных, но коренные «островитяне».
Здесь появились на свет и не хотят уезжать
на «Большую землю». И правильно. Где
родился – там и сгодился. Три дня я был
дома.
©2003
Cергей Шлимонов. Все права защищены.
Литература:
1).
«Военные моряки в борьбе за власть Советов
на Севере. 1917-1920». Ленинград. 1982.
2).
Козлов И.А., Шломин В.С. «Краснознамённый
Северный флот». М. 1983.
3).
Жданов В.П., Орловская Л.Ф. «Североморск».
1981.
4).
Мужиков В.Г. «Географический словарь
Мурманской области». Мурманск. 1997.
5).
Киселёв А.А. «Родное Заполярье». Мурманск.
1978.
6). Хаметов М.И. «У сердца
партии». Североморск. 1969.
Материалы страницы
подготовлены в октябре 2002 года.
