|
После представления мы узнали что его зовут Петровский Александр Михайлович. Он
чем-то напоминал мне отца, только размерами был раза в два крупнее…
- Баню кто любит? – задал он нам вопрос.
Баню, ясный перец, любили все, о чем с радостью и поведали нашему новоявленному
шефу. Мы были готовы исполнить любое приказание механика, лишь бы избавиться от
наваждения писанины, рисования вкупе с малярными работами на солнцепеке.
Мускулы напряглись, и мы были готовы совершить подвиг во славу нашей Советской
Родины. И механик понял наше состояние.
- Переодевайтесь. – сказал он нам, после чего спросил: – Грязная роба есть?
- Грязной нет, есть чистая.
- Дневальный! – рявкнул мех так, что затренькали светильники под трехметровым
потолком, – снабженца ко мне!
Дневальный тут же прекратил выполнение комплекса вольных упражнений, что
говорило о том, что он был парень сметливый, и резво побежал куда-то в конец
кубрика. Через три минуты к нам присоединился пожи-лой старший мичман.
- Звал, Михалыч? – спросил он, внимательно оглядывая нас. – Кто такие?
- Курсанты. Обеспечь их, Сергеич, робой погрязнее. Рундуки ореликов к себе и
смотри – не дай Бог что пропадет.
- Да ты что, Михалыч? – округлились глаза у снабженца, и по ухмылке на лице
механика я понял, что это у них ритуал такой был. – Ну, гаврики, пошли за мной.
- Переоденетесь и ко мне. Я в каюте офицеров. – сказал нам в спину Михалыч,
когда мы гурьбой затрусили за старшим мичманом.
Я сам был почти год старшиной роты в армии и отлично знал, что такое содержать
ротное хозяйство. По-этому я подивился разнообразию и полноте заполнения
каптерки – сразу видно, что снабженец был свой человек у начальников складов. То,
что и сколько прилипало к его рукам и рукам начальников складов, никого не
волновало, но судя по стопам робы и прочих компонентов сложного снабженческого
хозяйства Сергеич в пролете не был, что устраивало всех. В течении пятнадцати
минут он нам подобрал более и менее нормальную робу, прогары, рукавицы, пилотки,
выдал кровати и постельные принадлежности. От шильного-мыльного мы отказались,
так как все это у нас было, и это привело Сергеича в хорошее расположение духа –
можно на шару будет списать еще имущества.
Во время выдачи причиндалов мы как-то непроизвольно разговорились, и оказалось,
что мастерства бесе-довать с людьми у снабженца было на порядок больше, чем у
замполита. Расстались мы довольные друг другом, причем, как потом оказалось, он
довольно быстро сложил о нас свое впечатление, которое впоследствии оказалось
очень близким к действительности (со слов механика).
У меня со школы было правило, которому я придерживаюсь до сих пор, – на все
мероприятия, типа экза-менов, собеседований, зачетов и так далее, всегда идти
первым. Почему-то первому легче – экзаменаторы еще не одурены однообразными
идиотскими ответами строителей коммунизма, и головы их не забиты ожиданием
скорого обеда. Поэтому к механику я и зашел первым. Тот сидел за столом и что-то
писал в тетрадку. Писал он быстро и лист заполнялся ровными строчками бисерного
подчерка. Он увидел меня, спросившего разрешения внести свое тело в кабинет, и
кивнул.
- Глаголь, отрок.
- Главный корабельный старшина Чехов Михаил Петрович, образца 1961 года, служил
в 1980 – 1982 годах, повторно призван в 1984 году. Холост. Севастополец.–
бодренько доложил я. – Готов к труду и обороне.
- Что умеешь делать? – последовал вопрос.
- Могу как в анекдоте – копать и не копать, но если надо – в принципе, все.
- Устройство электрических машин знаешь?
- Каких – постоянных или переменных? У меня за спиной судостроительный техникум,
плюс механиком плавал.
- Постоянных. В батареях разбираешься?
- У нас на пароходе была батарея 46СУ, заряды бил. РЭАБ знаю.
После этого в течении двадцати минут он меня прогнал по моим знаниям, и, хотя я
более или менее про-дулся, мне стало ясно, что свои знания надо кардинально
освежать. Но механик остался почему-то довольным беседой со мной. После этого
кратко я рассказал ему о своей службе в наших славных Вооруженных Силах СССР, в
которой знания паровых турбин, котлов типа ПВГ-80 и дизелей оказались не такими
важны-ми по сравнению с моим умением стрелять.
- Слушай, Петрович, у меня старшина команды электриков в отпуске, - неожиданно
механик обратился ко мне по отчеству. – Принимай хозяйство, пригодится по службе.
А то движок мой зашивается. Народ, прав-да, не подарок, но, думаю, справишься.
Перспектива изнывать над стенгазетой меня не радовала, в связи с чем я
согласился. Механик удовлетворенно кивнул, а потом спросил неожиданно – Фамилия
у тебя знакомая.
- Ага, – ответил я. – Отец мой был зам начальника училища в Голландии.
- Помню его, - ответил Михалыч. – Ох, и хорошо драл он нас. Передай привет ему,
я у него раза четыре на ковре стоял, но если бы не твой отец – выгнали бы меня с
треском, а так видишь – в люди выбился.
И я ему поверил. После чего я был отпущен, и мне дано было полчаса времени на
приведение своего мес-та в порядок в соответствии с Уставом Внутренней службы и
прочими премудрыми документами, регламентирующими нашу военную жизнь.
Через час механик переговорил со всеми, наши коечки были собраны и установлены,
заправлены как положено. Тумбочки стояли на своих местах, внутри были подписаны,
обернуты бумагой (ах, с каким наслаж-дением мы оборачивали полки «Боевыми
листками», но тех у замполита была стопка чуть ли не в пол метра толщиной).
Бирки наклеены, подматрасники закреплены, полотенца повешены. Одеяла отбиты
баночка-ми квадратиком по ниточке, причем, после моего указания дневальный,
который не попадал под мою руку, вместе с дежурным по команде привели остальные
одеяла в такое же состояние. Все было выровнено, отбито и выставлено
параллельно-перпендикулярно. Даже мой бывший старшина батареи в ШМС прапорщик
Соколов Семен Аркадьевич, прозванный за нудный характер Семен Семенычем, вряд ли
был недоволен.
Оказалось, за нашими манипуляциями наблюдали Михалыч, зам и Сергеич. Не знаю,
что там думал зам, но Сергеичу это, в отличии от дневального, понравилось. И с
тех пор у нас (у курсантов, то есть) с ним и с механиком сложились великолепные
отношения, что впоследствии нам очень сильно пригодилось.
|
