«Искусство требует жертв»

Город-герой Севастополь, если кто и не знает, расположен, как и великий Рим, на семи холмах. Холмы довольно крутоватые, так что нам, курсантам Севастопольского Высшего Военно-Морского Инженерного Училища, расположенного в поселке Голландия (не путать с Нидерландами!) к пирсам бригады дизельных подводных лодок приходилось спускаться по довольно крутому трапу. Июль месяц не самый прохладный месяц в Крыму, поэтому спускание к пирсам, а особенно последующий подъем – довольно впечатляющая штука. Семь потов изойдет благодаря столь горячо любимой нашими начальниками военно-морской форме. Уж на что я не люблю янки, но после того, как я увидел их летнюю форму, мне почему-то очень сильно захотелось одеть наших руководителей в курсантскую «двойку» и заставить их пройтись по тому трапу пару раз туда-обратно.

Но бодливой корове Бог рог не дал, а поэтому приходилось ходить, что и делали мы с постоянной регулярностью. Как-то, уже под конец нашей практики, мы с нашим руководителем капитаном 2 ранга Бобровым Николаем Степановичем бодренько в 07.30 спустились на пирсы. Еще было довольно прохладно (+22°С) и нам было радостно. Надо отметить, что на пирсах были сделаны курилки довольно оригинальным способом – над водой сварена беседка, пол был сделан из довольно толстых досок, сбитых с некоторым интервалом, что позволяло пеплу и «бычкам» свободно лететь на воду, предохраняя, таким образом, культовое сооружение Краснознаменного Черноморского Флота, каким является пирсовая зона, от возможного пожара. Умные были раньше дядьки, за что честь им и хвала!

Так как с утра, по закону Архимеда, необходимо провентилировать легкие свежей порцией никотина, курсанты гурьбой направились к курилке, предвкушая сладостный запах дыма… Но не тут-то было. В курилке сидело два старших офицера – капитан 1 ранга и капитан 2 ранга. Сзади, за курилкой, на корне пирса маячил капитан 3 ранга. Ни одного из этих офицеров мы до сих пр не видели, хоты уже были знакомы с большинством офицером бригады. Непорядок – подумалось нам, но в сердце начинал заползать холодок тревоги, так как присутствие непонятно откуда взявшегося на пирсовой зоне капитана 1 ранга не сулило никому ничего хорошего.

Пришлось вспоминать требования Устава и заходя в курилку запрашивать «добро» на вход и на прикуривание вожделенной сигареты. Капитан 1 ранга молча, как и подобает большому начальнику, кивал головой – мол «добро». Капитан 2 ранга с ним о чем-то оживленно говорил, не обращая на нас никакого внимания. Курсанты заполнили курилку и жадно задымили с благословения вышестоящего начальника. Я, как некурящий, внимательно смотрел на капитана 1 ранга – лицо было отдаленно знакомым, но где я его видел – никак не вспоминалось. прошло минуты три, и тут в курилку ввалился обалдевший от наличия вышестоящего начальника наш руководитель.
«Товарищ капитан 1 ранга, - бодро начал он, явно щеголяя своей флотской выправкой и примерной памятью, – курсанты 3-го факультета СВВМИУ в количестве десяти человек проходят практику на ПЛ. замечаний нет. Доложил капитан 2 ранга Бобров»
«Ничего, ничего, продолжайте», – ответил капитан 1 ранга, явно не стремящийся отвлечься от разговора со своим собеседником.
«Разрешите узнать план действий на сегодня», – обратился к нему Николай Степанович, втайне, в душе, лелеющий мысль отправить нас куда-нибудь на работы и как можно дальше.

Капитан 1 ранга еще раз махнул рукой, что должно было означать – не суетись под клиентом, кап два, и плыви в море самостоятельно, не до тебя, а сам продолжал увлеченно беседовать со своим спутником. Капитан 2 ранга, с которым он беседовал, поднял на Николая Степановича взор, полный укоризны, – мол, что же ты, мил человек, отвлекаешь вышележащее начальство пустяшными вопросами, – если не знаешь что делать, – организуй изучение Уставов или уборку территории, неужели вас этому не учили?.
Николай Степанович из-за начинающей жары (напомним, было +22°С) соображал туго. То ли вчерашнее стояло буквой «зю» перед глазами, то ли способность переваривать немую информацию, заложенную в движениях начальства, слегка атрофировалось за время преподавательской карьеры, но наш руководитель захотел внести ясность в поступившее распоряжение. «Прошу разрешения уточнить план действий, товарищ капитан 1 ранга», - вопросил он несколько более громким голосом, чем допускается в разговорах с незнакомым начальством.

Капитан 1 ранга вкупе с капитаном 2 ранга прекратили беседу и повернулись к Николаю Степановичу. В воздухе повисла напряженная тишина. Курсанты перестали затягиваться, и сигареты тихонько тлели в их руках, притихшие и как-то враз прекратившие сильно дымить – не дай Бог дым попадет в ноздри или глаза начальнику. Птички, до недавнего времени весело щебетавшие в небесах и радовавшиеся утреннему солнышку, казалось, замерли и повисли в воздухе. Мне показалось, что сейчас будет атас полный, в простонародье называемый по имени пушного зверька – «писец». И он наступил!

«Что ты суетишься, – послушалось от начальства, – покури, расслабься, мы – артисты…»

Мы постарались тихонько исчезнуть из курилки. Николай Степанович стоял красный, как рак, с вытаращенными от еле сдерживаемого гнева глазами. Минуты через две его прорвало, но мы были уже на переходном мостике и направлялись в общий строй экипажа. От курилки ветер доносил часто повторяемое «…ять» и «…ец», а под конец донесло ветхозаветное «…ли, суки!». Птички исчезли, чайки гребли ластами так, что корабль начало тихонько покачивать на «спокойной глади моря».

Наш командир проявил живейший интерес к издаваемым нашим руководителем практики звукам и обратил свой взор на курилку. Там виделся Николай Степанович, размахивающий руками, и два офицера, которые, по-видимому, пытались его успокоить, но у них ничего не выходило. Кончилось все это тем, что капитан 1 ранга со своим напарником выскочили из курилки, а Николай Степанович, обессиленный и оскорбленный в самых своих светлых чувствах, сел и закурил, что делал очень редко, да и то в некотором подпитии. Его участие в событиях на этом закончились, поэтому оставим его в курилке и пожелаем ему больше так впросак не попадать…