***

После обеда хорошо бы вздремнуть. Расслабиться. Предаться сну и неге где-нибудь в коечке. Посидеть на спинке минуток эдак 100 – 120. Помечтать о сущности предстоящего летнего отпуска, до которого еще целый месяц…

Но у механика были совершенно другие планы. После сытного обеда (а раньше, надо признаться, почему-то по той же четвертой норме подводников кормили гораздо сытнее и обильнее) мы были построены в «один шеренга» в соответствии с переданным нам дневальным приказанием механика. Я был вызван опять в каюту.
- Добро войти, по вашему приказанию, - начал было я, но был остановлен.
- Хорош болтать. Слушай внимательно. У среднего ГГЭДа (главного гребного электродвигателя) изоляция упала. Будем сушить созданием температуры калориферами. Работать круглосуточно. Температуру держать не менее 80°С. Распиши народ по двое. Вахта 4 часа. Один в шестом отсеке, один на подстраховке в седьмом. Ты на контроле круглосуточно, спать в седьмом если уверен, что все будет тип-топ. Вопросы?
- Из эбсент. Нет. Когда приступаем?
- Вчера. Через полчаса выходим. График составь и мне на подпись.

Взяв стандартный лист, я быстро составил график, расписав народ по желанию – кто с кем хотел. Зайдя к механику, я с ужасом увидел зама. Но делать было нечего. Я протянул механику листок. Так как писать я умел, то график был нарисован чертежным шрифтом, что зама, естественно, обозлило. Он начал упрекать меня в том, что я скрываю свои таланты и самым безбожным образом зарываю их в землю, подрывая партийно-политическую работу в массах.
- Ты комсомолец, значит, должен вести работу, – его ажно трясло он негодования и сознания моей низкой комсомольской сознательности.
- А я не комсомолец, – ехидненьким голосом доложил я ему. И добавил мстительно – Исключен из рядов ВЛКСМ, слава Богу.
- А как ты в училище учишься? – зам нервно начал писать что-то в свою тетрадочку, и все выражение его фигуры мне подсказывало, что это было не рождественский хорал в мою честь.
- Молча. С разрешения ЧВС, – мне было весело, хотя, признаться, веселого в ту пору было мало быть не членикам и не членам. Видать, я был единственный, кто ухитрился вылететь из ВЛКСМ и остаться во ВВМУЗе.
- Ладно, Николаич, ГГЭДу до лампочки – комсомолец он или нет. Работать надо. Пошли. – это уже относи-лось ко мне.

Мы вышли из каюты, мои товарищи присоединились ко мне. Мы вышли из казармы, повернули вправо, по-дошли к КПП, пересекли запретную линию, повернули вправо и пошли по городской улице, которая в обратном направлении вела к проходной Севастопольского завода имени Серго Орджоникидзе, по которой шесть лет назад я ходил в течении полугода, когда проходил заводскую практику, учась в техникуме. Пройдя памятник матросу Кошке, на который выпускники мичмана каждый год натягивали тельняшку в день своего выпуска (а это был такой же освященный годами ритуал, как и надраивание до зеркального блеска одного места у коня Петра 1 в Ленинграде молодыми лейтенантами), мы повернули вправо и пошли мимо нашей казармы. Пройдя ее по спуску мимо памятника героям революции 1905 года мы повернули немного вправо и подошли к еще одному КПП. Миновав это серьезное учереждение, спустились по трапу и вышли на пирсовую зону, где на зеркальной поверхности Севастопольской бухты дремали в благостной неге боевые лодки. Наша стояла на третьем пирсе. Там уже был выстроен экипаж, так что процедура представления курсантов морякам времени много не отняло.

- Главный корабельный старшина Чехов Михаил Петрович, 1961 года рождения, отслужил в ВДВ старши-ной роты, теперь курсант. Будет исполнять обязанности старшины команды электриков, – так я был представлен застывшим в строю морякам, после чего механик так же представил и моих товарищей, дав им краткую характеристику.

Старшина 1 статьи Васильев Николай Павлович, будущий свидетель на моей свадьбе, отслужил год в морской пехоте Северного флота командиром отделения минометчиков, благодаря чему имел прозвище «Морпех». Руки его, необычайно длинные – когда он стоял по стойке «смирно» они за малым не достигали колен, были постоянно в движении. По внешнему виду он был эдакий добрячок – увалень, однако, внешность была обманчива. Любителям померяться с ним силой приходилось нелегко, так как длинные руки, с одной стороны, давали ему большое преимущество. Но были и недостатки в этом – уж очень долго он складывал их, чем я частенько пользовался, когда мы разминались с ним в части побороться. Попал он в команду мотористов, о чем я несколько жалел.